Святые Симеон и Иоана были родом из Сирии и жили около 590 года. Иоанну в то время было 22 года, он только что женился. Симеон был двумя годами старше, и вся его семья состояла из престарелой матери. Во время паломничества по святым местам по случаю праздника Крестовоздвижения они подружились и решили продолжать путь вместе.
Когда они достигли Иерихона, Иоанн сказал другу, что люди, живущие в монастырях на берегах Иордана, подобны ангелам Божиим. Указав на ведущую к ним дорогу, он промолвил: «Вот путь, ведущий к жизни». Обратившись к широкой дороге, по которой шли все путники, добавил: «А вот путь, ведущий к смерти».
Помолившись и бросив жребий о том, какой путь им избрать, они отправились в монастырь святого Герасима, полные радости и отринув всякие узы, соединявшие их с миром. Настоятель обители, блаженный Никон, имел видение о приходе в монастырь двух юношей. Он встретил Симеона и Иоанна у ворот, радостно приветствовал и призвал отречься от мира, предсказав, какой будет их дальнейшая судьба. По их просьбе он немедля совершил иноческий постриг, возродив Симеона и Иоанна к новой жизни вторым крещением. И все же они боялись утратить посланное свыше рвение, воспламенявшее их сердца, и великую славу, даруемую монашеством. Поэтому через два дня Иоанн и Симеон решили оставить монастырь и удалиться от людей ради жизни в пустыне, предав себя воле Божией. Они направились к Мертвому морю и остановились в пустынном месте, именуемом Арнона. Там сподвижники нашли убежище и запас продовольствия, которые принадлежали отшельнику, умершему за несколько дней до того.
Как только они приступили к аскетическим подвигам, ими овладели воспоминания о близких: Иоанн думал о жене, а Симеон – о матери. Угнетаемые такими мыслями и искушением уныния, они чуть было не сдались, но всякий раз память о славе, даруемой монашеством, и видение во сне их духовного отца придавало им мужества и стойкости. Они пребывали в кельях, удаленных друг от друга на бросок камня, а когда их одолевали искушения или уныние, сходились ради совместной молитвы. Тогда они рассказывали друг другу о посылаемых им видениях и радовались, что избавлены Богом от тревоги за близких ради непрестанного молитвенного делания. И в нем они столь преуспели, что спустя всего несколько лет были удостоены явлений Божества и дара чудотворения.
30 лет провели они в пустыне, открытые любой непогоде и бесовским козням. Тогда Симеон, достигнув блаженного бесстрастия благодатью обитавшего в нем Святого Духа, предложил другу покинуть пустыню, чтобы спасти и других людей, высмеяв мир властью Христовой. Иоанн, сочтя, что тот пал жертвой бесовского наваждения, строго ему выговорил и напомнил об обоюдном обещании никогда не расставаться. Но ничто не могло поколебать решимости Симеона, и, уразумев, что на то воля Божия, Иоанн отпустил друга, взяв с него обещание не уходить из этого мира, не повидавшись с ним.
Вначале Симеон отправился в паломничество в Иерусалим, где провел три дня в молитве у великих святынь, а затем в Эмесу. Там он решил прикинуться безумцем, чтобы следовать своему служению. Так он стал первым из вступивших на опасный подвижнический путь юродства Христа ради. Слова апостола: «Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым» (1 Кор. 3: 18) – он понял буквально. Поэтому, не имея иных целей, кроме спасения душ, он в качестве средства использовал или смешное поведение, или придуманную заранее хитрость, или чудеса, которые он совершал, отдавая себя при этом на посмешище и поругание, а иногда произносил наставления и пророческие речи вопреки своему мнимому безумию. И всякий раз он стремился укрыться от людей и избежать огласки, чтобы не удостоиться похвалы и почестей от людей и жить в миру как в пустыне.
Симеон вступил в город, волоча за собой на ремне труп собаки, найденный им на мусорной куче, вызвав этим издевательские насмешки детей. На следующий день, в воскресенье, он пришел в церковь и принялся тушить свечи, кидая в них орехами. Его хотели выгнать, тогда он взошел на амвон и стал кидать орехи в присутствующих женщин. Когда же его наконец вывели вон, он опрокинул столы торговцев-кондитеров, и те осыпали его ударами. Один продавец пирожков сжалился над ним и предложил торговать в своей лавочке, но Симеон принялся бесплатно раздавать товар прохожим, а сам жадно поедать пирожки, потому что постился уже неделю. Поддавшись на уговоры жены, торговец поколотил его и выгнал. Вечером Симеон взял голыми руками горячие угли и зажег от них ладан, но затем, когда это увидела жена торговца, блаженный сделал вид, будто обжегся, и сбросил жар в свой плащ, оставшийся, как и его руки, невредимым. Впоследствии он обратил ко Христу этого лавочника, который был учеником Севера Антиохийского, изгнав из него беса.
Затем Симеон нанялся работать к кабатчику, обращавшемуся с ним жестоко и безжалостно, хотя поведение святого привлекало новых клиентов. Однажды он сильно поколотил святого за то, что тот разбил сосуд с вином. Но затем, когда увидел змею, напустившую яда в этот сосуд, сам разбил и то, что от него оставалось, чтобы уничтожить животное. После этого кабатчик счел Симеона святым, но тот сделал вид, будто пытается обесчестить его жену, и привлеченный ее криками хозяин избил и прогнал юродивого.
Так человек Божий жил среди города в бесстрастии и будто бы свободный от забот о плоти и уз стыдливости. Он прилюдно справлял нужду, входил нагим, с одеждой, обмотанной вокруг головы, на женскую половину общественной бани, плясал с актрисами, держа их за руку, общался с блудницами, не испытывая при этом ни малейшего вожделения, а дух свой неизменно сосредоточив на молитве. Он пользовался этими уловками, чтобы быть ближе к женщинам дурного поведения, а затем втайне предлагал им немалые деньги, чтобы они могли вести целомудренный образ жизни. Когда же он узнавал, что та или иная из них купается в роскоши, но не оставляет постыдного занятия, он насылал на нее недуг или напускал беса.
Также он стяжал дар умеренности в пище и весь Великий пост ничего не ел, но когда наступал Великий четверг, он садился у прилавка кондитера и объедался лакомствами, к большому возмущению благонравных прохожих. А порой он постился целую неделю и затем прилюдно ел мясо.
Однажды он забросал камнями прохожих, желавших вступить на оживленную улицу, спасая их таким образом от погибели. В другой раз Симеон наказал косоглазием насмехавшихся над ним девушек, а затем исцелил некоторых из них, коснувшись губами их глаз, но других оставил косыми, так как был прозорлив и увидел, что, выздоровев, они предадутся разврату.
В воскресенье он сидел у входа в церковь и ел колбасы, обернутые, подобно четкам, вокруг его шеи, в левой руке держа, как диаконский орарь, сосуд с горчицей, которой мазал рот всякому, кто пробовал смеяться над ним. Но намазав горчицей глаза крестьянина, пораженного слепотой за кражу коз у соседа, он даровал ему исцеление.
Однажды он лишил подвижности руку жонглера, бросив камень, а затем излечил его, явившись во сне и взяв с него обещание оставить это ремесло. А в другой раз стал бичевать колонны школьного здания, предсказывая тем самым землетрясение, которое вскоре и разрушило Антиохию. Но когда бедствие разразилось, ни одна из тех колонн, что он хлестал бичом, не обрушилась.
Перед тем как разразилась эпидемия чумы, он целовал детей, павших вскоре ее жертвами, и желал им доброго пути. Юродивый часто заходил в богатые дома и совершал свои обычные выходки, в том числе делал вид, будто целует служанок. Одна из них заявила, что беременна от него, и Симеон заботился о женщине, пока она носила во чреве, но затем не смогла разродиться, пока не назвала имени настоящего отца ребенка. Святой юродивый заботился обо всех вокруг, особенно об одержимых, множество которых исцелилось по его молитве после того, как он сам прикинулся одним из бесноватых.
Некий еврей-ремесленник увидел однажды по сторонам от него двух ангелов и хотел всем рассказать об этом, но Симеон явился ему во сне и поразил немотой. То же происходило со всеми, кто узнавал о его добродетели: они оказывались не в состоянии поведать об этом другим.
Святой Симеон не называл людей иначе, как безумцами и нечестивцами. Он пророчествами и речами, которые произносил прилюдно под видом безумия, обличал преступления одних, воровство и бесстыдство других и таким образом чуть ли не во всей Эмесе пресек привычку к греху. Не имея в этом мире никакого имущества, он денно и нощно молился в ветхой лачуге, откуда по утрам выходил, омочив землю слезами о спасении своих братьев. Тогда он вступал в город с головой, увенчанной оливковыми ветвями, и с ветвями в руках приплясывал и выкрикивал: «Победа императору и городу!» Этими словами он хотел сказать о победе его ума и души в молитвенном сражении. Еще он испросил у Бога, чтобы его борода и волосы вовсе не росли все то время, которое он посвятил служению в Эмесе, так что к нему вовсе не относились с тем почтением, которое вызывает облик монахов.
Спокойно и рассудительно он беседовал лишь с диаконом Иоанном, сына которого исцелил, а с него самого снял ложное обвинение в убийстве. Из уст святого исходило чудесное благоухание, но он пригрозил собеседнику ужасными мучениями в грядущей жизни, если тот раскроет его тайну. Когда же жизненный путь юродивого подходил к концу, Симеон за два дня до смерти поведал всю свою историю диакону. Открыл также, что во исполнение обещания, данного при расставании другу Иоанну, он в видении встретился со спостником и сподвижником, и у того на голове был венец с надписью «За пустынническое терпение». А спостник Иоанн сказал ему, что сам Симеон будет увенчан за каждую душу, спасенную его юродством. Затем же, призвав диакона быть милосердным и никогда не приближаться к святому престолу, имея в душе дурное чувство к кому бы то ни было, святой Симеон оставил его.
Удалившись к себе в лачугу, святой, не желая стать объектом поклонения через свою смерть, навалил на себя груду поленьев, чтобы люди решили, будто он погиб, раздавленный ими. Знавшие святого горожане, увидев, что он уже два дня не появляется в Эмесе, пришли в его убогое жилище и обнаружили Симеона мертвым. Все решили, что он стал жертвой несчастного случая, даже не омыли его тела и отправились хоронить без возжигания свечей и пения псалмов на кладбище для странников. Когда же процессия проходила мимо дома стекольщика-иудея, некогда обращенного Симеоном, тот вдруг услышал, как невидимый взору хор поет псалмы голосами неземной красоты. Пораженный, он выглянул в окно и увидел лишь двух людей, несших останки человека Божия. Тогда он воскликнул: «Блажен ты, о безумец юродивый, ибо не человеческие голоса поют псалмы, провожая тебя, но небесные силы возносят гимны в твою честь!» И он вышел, чтобы своими руками похоронить святого.
Узнав о кончине блаженного Симеона, диакон пошел на кладбище и открыл его могилу – она была пуста. Тогда он уразумел, что Господь прославил Своего служителя, вознеся во славе вкупе с телом до всеобщего воскресения. И лишь после этого жители Эмесы поняли, что среди них жил новый апостол, тайно спасавший их души.
